Северная же и южная границы черноклобуцких поселений менялись здесь в зависимости от борьбы со степью. После Владимира Св., которому приходилось огораживаться от Печенегов еще под самым Киевом — на Стугне, Ирпени и Трубеже, Русь начинает снова продвигаться на юг и ко времени первых печенежско-торкских поселений в Киевском княжестве (60—80-е гг. XI стол.) успела снова выдвинуться в степь до Ро-си, закрепляя за собою вновь отвоеванную область постройкой городов, валов и засек и заселяя ее пленными341. Здесь были поселены и Торки с Печенегами: в 1084 г. впервые здесь упоминается «Торчскыи городъ»342. Но в страшные 90-е годы XI ст., когда напор Половцев достиг своей наивысшей силы, эта граница вновь сметается: сжигается в 1093 г. Торчевск, жители которого уводятся в плен, в 1095 г. оставляют свой город юрьевцы; Половцы хозяйничают под самым Киевом. Граница Руси отходит снова к Стугне343.
И только с началом XII в., когда вновь начинается наступление Руси на степи и снова отстраивается Юрьев, а поредевшие черноклобуцкие поселения пополняются притоком новых поселенцев, выводимых из степей, — лишь с этого времени Русь уже не отступает от Роси; в конце же XII столетия русская граница, а с нею и пограничные черноклобуцкие поселения продвинулись еще южнее, за Рось, к устью Тясминя (притока Днепра), к водоразделу Висьи и Тясминя с одной стороны и Роси — с другой и к среднему течению Буга344. Здесь, за Росью, следы Торков сохранились в названии реки Торча, приток Тикича, Торческих взгорьях (между с. Богатыркою и Литвинкою)345; где-то здесь находились черноклобуцкие городки